С. Крючков

Чашечка кофе за сорок тысяч долларов

Кофе был даже не натуральным. Так, какая то химическая дрянь из яркого импортного пакетика. И чашечка кофейная была не из саксонского сервиза, а как бы даже не одноразовый пластик. Зато подавала ее, как водится, длинноногая секретарша с ослепительной голливудской улыбкой в офисе банковском соседу моему по этажу. Сорок тысяч долларов вкладывал он тогда в коммерческий банк под проценты обещанные сногсшибательные. Все, что привез в свое время из еще советских командировок в Ирак. А что, он мелиоратор, как говорят, от бога, умница, в социалистическом прошлом прославился в выращивании риса. Ко всем чекам рисовым России имел самое прямое отношение. Потому и пригласили его по выгодному контракту в тогда еще мирный Ирак строить оросительные системы. Два года без отпуска вкалывал он в раскаленных библейских пустынях, прокладывая каналы. Деньги зарабатывал. Дом хотел построить большой, родовое поместие, где бы жили вместе с родителями семьи дочери и сына, машину купить. Да мало ли чего хотел он тогда, все в прошлом, все стало мечтою несбыточной. Банк тот скоренько разорился, банкиры как крысы разбежались по укромным местам, прихватив деньги вкладчиков. Их теперь и с Интерполом не сыскать. Ну а вкладчики остались при своих интересах. Ходили сначала считаться регулярно под двери лопнувшего банка, все надеялись компенсации получить. А потом бросили, безнадежное дело!

Из мелиоратора рантье не получился, на его трудовые тысячи охотников изощренных много нашлось. Но это понимание к нему уже потом пришло, после инфаркта. Потеря денег этих для него ударом большим было, сердце чуть – чуть не остановилось. И поныне, спустя десяток лет, он щадящий полубольничный режим блюдет, тяжелого не поднимает, от солнца в тень прячется, диета у него особая и кофе, кстати, не пьет. А тогда, у истоков современного российского капитализма, предела не было надеждам лучезарным. Мечталось ему о шмотье импортном, мнились тридцать разновидностей колбасных изделий и электроника домашняя, как на ярком рекламном проспекте, и все на дивиденды банковские. Работать не надо, ходи себе в банк и получай проценты жирные. При встречах со мной сосед этот все разговоры сводил к финансовой конъюнктуре и раскладу на валютных биржах. Посмеивался порой зло над моим неприятием нарождавшейся системы, предлагал быть современным. Все говорил о том, что в советское время никто с ним так вежливо в учреждениях не разговаривал, мило ему так не улыбался и кофе не предлагал. Да и перспективы богатства при ничего неделании, к негодованию соседскому, социализм не рисовал. Даже и слушать доводы мои не хотел, а я ведь не раз и не два ему говорил о качестве импортного растворимого кофе, цене дежурной улыбки и о многом другом. Например, о печально известном французском акционерном обществе, которое еще до американцев предполагало соединить каналом Тихий и Атлантический океаны в Панаме. Много тогда собрали учредители денег на это среди более чем просвещенных французов. Дивиденды обещали фантастические, очень правдоподобно предлагали зажить соотечественникам ленивой вольной жизнью. Стригите, де - мол, купоны с прибылей канала на американском перешейка, и тешьте плоть наслаждениями, а дух - увеселениями. Вот только результат предприятия этого для многих незадачливых кандидатов в рантье плачевным оказался, разворовали акционерные средства учредители вместе с чиновниками. Скандал тогда громкий был, с тех пор в центре Европы «панамой» зовут подобные махинации под чиновным покровительством.

Даже Бисмарка вспоминал я в беседах с соседом. Повторял за канцлером германским фразу знаменитую, что только дураки учатся на своих ошибках, а умные на просчетах других. Только впустую время я тратил, бисер зря метал. Недаром говорят, что неумного учить, все равно, что мертвого лечить. И поныне сосед воспаленно следит за банковской рекламой, все о вкладах и процентах годовых говорит, прикидывает мысленно величину возможного дохода с утерянных денег. Все надеется, почему – то, на возвращение вклада своего украденного. Думает, что власти ему помогут. Чудак, одним словом. Ведь банк коммерческий – инициатива частная, и государство тут никакой ответственности не несет. Да и государство - то наше даже по своим обязательствам не отвечает.

Дочка его с семьей своей, пока он надежды нелепые питает, в доме аварийном проживает, с крысами там борется, и щели толстенные в стенах раствором регулярно замазывает, чтоб не обрушились невзначай на жильцов и не придавили насмерть. На достойное жилье с ее зарплатой научного работника сегодня претендовать не приходится. Исследовательский институт, где она ныне работает в лаборатории, только при советской власти мог работникам своим квартиры давать. Целый поселок из многоэтажек современных построили тогда рядом с научными оранжереями и теплицами. Все удобства коммунальные, чудесный вид на излучину реки с песчаным пляжем, свежий воздух пригорода, напоенный ароматом медоносов, спокойная неторопливая жизнь, достойная зарплата. Сегодня от института этого остатки жалкие остались, случайными подработками выживающие. О строительстве жилья там и не вспоминают, нет даже средств на полный цикл исследований.

А сын соседский на вещевом рынке промышляет сомнительными операциями с подержанной оргтехникой. Барахло пластиковое отслужившее свой век подешевле купить старается, и продать потом подороже. Бизнес этот дохлый не от хорошей жизни. Закончил он двадцать лет тому назад по стопам отцовским сельхозинститут, мелиоративный факультет. В те времена профессия эта золотым дном была. Власть советская в интенсивные технологии вкладывала большие деньги, в орошении засушливых южных черноземов перспективное направление видела, как и в выращивании собственного риса на юге России. И мелиораторы тогда востребованы были даже очень, зарплату высокую получали, квартирами их обеспечивали в хозяйствах в первую очередь. Одна натуроплата специалистов мешками риса, тоннами зерна, бидонами подсолнечного масла и флягами меда просто поражала воображение размахом гастрономическим. Сегодня эта прошлая жизнь воспринимается как сказка, чудная феерия. Государство российское средства в сельское хозяйство и в науку мизерные вкладывает, о передовой агрокультуре и речи нет. Уровня производства пятнадцатилетней давности, последних лет советских, никак достичь не удается. А системы мелиоративные давно в негодность от времени пришли, исчерпав свой ресурс, и никто их обновлять не собирается. Зарплата крестьянская просто смешная, да и ту выплачивают с большими задержками. Места достойного в нынешнем социуме не нашлось сыну – мелиоратору, как, впрочем, и многим другим специалистам. Потому и потянулись они на барахолку, пытаясь выжить в суровой жизненной борьбе. Боже, сколько же умов светлых там было загублено безнадежно, сколько умниц разменяло там свои таланты несомненные на медяки рыночные.

Так что не получилось у детей жизни счастливой в доме большом отцовском. Да и внукам не видать этого теплого родового гнезда. Да что там поместие, тут бы вовремя и в объеме полном оплатить коммунальные платежи в квартире отцовской, не дожидаясь исполнителей судебных. С натугой большой выходит это у моего незадачливого соседа. За пятьдесят лет ему уже, полубольной к тому же, шансов у него на работу хорошую практически нет. Все к тому идет, что придется ему прощаться с квартирой еще советской в центре города, отдавая ее в наем людям состоятельным, и на дачу переселятся добровольно – принудительно. В бурьяны, в заросли амброзии, к печке - «буржуйке» из бочки старой и к воде некачественной из скважины полевой, в вагончик дощатый, что зовется бытовкой.

Честно сказать, сердце мое особым состраданием к нему не бьется. Получил он то, что заслужил, поменяв свое трудовое первородство на чечевичную похлебку паразита. Высшее образование у него, опыт жизненный не из последних, знал вполне на что шел, потешаясь над принципами социальной справедливости, систему капиталистическую приветствуя. Внуков его вот только жалко. Читающие, серьезные ребята, школу заканчивают в следующем году. Только вот образования высшего им не видать, у родителей денег на это нет, а на деда надеяться не приходится. Промотал дед безнадежно все, что имел, дяде чужому отдал накопленное в погоне за химерой сомнительной. С нуля мальчишкам начинать придется. Не о дивидендах им думать, вкалывая на хозяина, процентов банковских им не складывать на зарплату наемного работника. Может они то умнее будут?

Sorry, but a Javascript-enabled browser is required to email me.