На специальном мемориальном концерте израильтяне отдали дань уважения
Наоми Шемер, композитору и поэту, чьё имя более всего ассоциируется
с песнями, посвященными «Земле Израиля» и сионистскому переживанию
вообще, от киббуца до военной службы. Её самый известный шлягер, «Золотой
Иерусалим» , написанный в канун Шестидневной войны, стал подлинным
гимном израильской оккупации Иерусалима. Наоми Шемер возможно и не
собиралась становиться чемпионкой израильской патриотической песни,
но ей удалось, без сомнения, найти нужные струны. Израильская аудитория
не только знает её песни наизусть, но и нередко исполняет их хором.
Немногие израильские композиторы могут похвастаться таким талантом,
в сочетании с совершенным ивритом.
Десятки тысяч пришли на летний концерт в Тель-Авивском парке Яркон.
Десятки популярных исполнителей пели её песни, в то время как документальные
кадры из её жизни проецировались на громадный экран. И на открытом
воздухе, под звездным куполом, зрители пели хором. В Израиле коллективное
пение - в воинских частях и детских организациях, в клубах и школах
– это не просто общепринятая форма досуга; оно является фундаментальной
частью укрепления национального духа и коллективной памяти. Эта практика
была принята поселенческим движением. Шарон известен своей любовью
к пенью в компании с друзьями. Израильские лидеры не стесняются таких
вокальных упражнений, в отличие от арабских, которые выглядят смущенными,
бормоча национальный гимн.
В одной из сцен, появившихся на экране между песен, израильская национальная
поэтесса-песенник говорила: «После «Золотого Иерусалима» многие критиковали
меня за отрицание существования арабов. Я отрицаю существование тех,
кто живет по другую сторону баррикад в таких строках, как: «Пусты
рынки старого Иерусалима» и «Мы больше не видим женщин, спускающихся
к Мертвому морю»».
В ответ на эти строки Амос Оз заметил, что рынки Старого Города были
полны арабов и что женщины – он имел в виду арабских женщин – по прежнему
идут к Мертвому морю. Тогда она ответила: «Я вообще очень спонтанный
человек. Поэтому я ушла от ответа. Тем не менее я долго думала над
ответом и теперь он мне совершенно ясен. Любое место без евреев –
пустое место». Эта сцена встречается бурными аплодисментами. Слева
и справа идет мощная волна национального единства. И вот, после того,
как Наоми Шемер высказывает эти расистские мысли, в скромной и трогательной
чистосердечности, так гармонирующей с атмосферой летнего вечера, аудитория
запевает хором. И они раскачивались во время пения – как часто делают
люди, желающие продемонстрировать групповую солидарность. Массивная
волна человеческих тел становится подтверждением коллективной идентичности.
Худшие групповые эмоции становятся оправданием для самых вызывающих
расистских высказываний. Даже сопровождаемые такими словами, как «по
моему», «с моей точки зрения», такие высказывания не приобретают объективный
или релятивистски-эмпирический характер. Расизм, как бы он не был
упакован, не наука; это всегда мнение, всегда «как я считаю», или
«на наш взгляд».
Весь израильский национальный секулярный консенсус собрался на этот
концерт. Это большое собрание наилучшим образом представляло социальную
основу «Ликуда», «Шинуя» и «Аводы» - партий, конкурирующих за создание
коалиции, способной реализовать план отделения от Газы так, будто
это шаг к мирному урегулированию. Несмотря на то, что одна из последних
песен Шемер предостерегала против «выкорчевывания корней» - в отношении
демонтажа еврейских поселений – большинство из этих людей согласны
с тем, что хотя бы некоторые корни нужно выкорчевать. Не суть важно,
какие именно поселения подлежат демонтажу. Важно сохранить еврейский
характер страны, сохранить чувство нации, построенное вокруг мечты,
зародившейся ещё у первых сионистов более 100 лет назад и ставшей
реальностью, а также сохранить мечту о «Великом Израиле», даже если
она останется просто патриотической песней.
Три упомянутые партии и их фракции на концерте спорят о том, нужно
ли включать в будущую коалицию религиозные партии. Они также борются
за гражданские браки и тысячу других вещей. Но они согласны между
собой по поводу ухода из Газы и строительства заградительной стены.
Они согласны в том, что израильскую экономику нужно перестроить по
образу и подобию американской, т.е. в том, что реформы должны ликвидировать
сионистское социалистическое наследие, укрепившее себя в форме громоздкого
общественного сектора и значительных субсидий для бедных, стариков
и инвалидов. Их также объединяет любовь к патриотической песне, призывающей
к национальному единству перед лицом арабской угрозы и любви к сионистскому
прошлому,любовь к песням Наоми, вдохновленным национализмом рабочей
партии и потребительскими настроениями мидлкласса, к песням о стене
между ними и арабами.
Если слова песен Наоми и то, как они воспринимаются, и учат нас чему-то,
так это тому, что стена возникла в умах и в сердцах народа Израиля
ещё до того, как началось её строительство на земле(намек автора на
строки из песни «Золотой Иерусалим» - «у белиба хома» - «и в его(города)
сердце - стена» - пер.). Стена расположена прежде всего именно там.
Пока оккупация празднуется внутри этой материальной и духовной стены,
репрессии в Газе и на Западном берегу продолжаются. Израильское общество
это мало волнует. Специальные организации распространяют сообщения,
заявления, составляют жалобы и петиции. Но израильское общество в
целом, как и израильская политика, остаются равнодушными. Они живут
за стеной. Стена и внутренний палестинский хаос дают алиби, и как-будто
бы нет связи между убийцей и убийством, блокадой и её последствиями,
осаждающими и осажденными.
Я знаю, что лето в нашем регионе – сезон концертов и фестивалей. Но
в то же самое время, в том же самом регионе и политическом пространстве,
людей в Алжире убивают исключительно по причине сумасшествия. Есть
люди, подкладывающие бомбы у входа в храмы в Ираке, а видеоролики
с террористами в масках и окровавленными заложниками стали рутиной.
В такой обстановке нет никакого извинения израильскому обществу, уходящему
от ответственности за то, что происходит на оккупированных территориях
в это жаркое и кровавое лето. Израиль не может умыть руки и уйти от
последствий преступной оккупации, которая началась очень давно и конца
которой не видно.
Есть и кое-что ещё, что собирает этих людей в теполосердечное летнее
братство, кроме фестивалей на открытом воздухе, пляжей и праздничного
времяпрепровождения. Это предпосылка , в которую они свято верят и
хотят, чтобы верили другие, гласящая, что «в начале был террорист».
Единственная проблема палестинцев, говорят они, это их руководство,
как будто бы оно создало оккупацию, а не наоборот, и как будто если
бы палестинцы не проводили террористических атак, израильская армия
никогда не перешла бы в наступление и оккупанты обошлись бы без убийств,
подавления и деградации оккупируемых. Такая аргументация позволяет
целому обществу закрыть глаза на армейские рейды в кварталы бедняков
в Газе, Наблусе и на ежедневные унижения палестинцев на КПП. Именно
по этому обществу наплевать на смерть Мохамеда Шантира, благодаря
израильской армии отметившего в Тулькареме окончание выпускных экзаменов
двумя пулями в голове; на смерть 45-летнего Абу Сахлуля, 2 августа,
во время разрушения домов в Хан Юнисе; на смерть 9-летнего Мохамеда
Зараана 2-го июля при аналогичной операции в Рафиахе; на смерть университетского
профессора Халема Салаха и его сына Мохамеда во время обстрела, несмотря
на то, что они не имели никакой связи с целями операции; и на смерть
75-летнего Мохамеда Халафула, заживо погребенного под обломками своего
дома из-за того, что имел наглость проживать по соседству с поселением
Неве-Декалим. Выше перечисленный список военных преступлений – это
лишь малая толика из их общего числа, то, что нашло путь в израильскую
прессу в один из месяцев летних отпусков.
Меняются времена года, зима приходит на смену осени, но оккупация
и преступления продолжаются непрерывно с 1967 года. Преступления стали
до того привычными, что почти не привлекают внимание. Опасность израильской
ситуации состоит в том, что израильтяне не признают, что их чувства
притупились и что это дает возможность рутине продолжаться. Напротив,
они чувствуют себя как никогда правыми, особенно в свете того, что
террористические атаки внутри Израиля почти прекратились. Они верят,
что это произошло из-за эффективности их сил безопасности, так как
палестинское сопротивление никогла не заявляло о сознательном прекращении
террора в качестве политического жеста. Как израильские политики,
так и рядовые граждане глубоко убеждены, что действия сил безопасности
в сочетании с разделительной стеной привели к успеху.
Но тогда, если число палестинских атак так резко упало, как израильтяне
объяснят ежедневную эскалацию агрессивных действий, совершаемых их
правительством на оккупированных территориях, наживание капитала на
палестинском хаосе, хвастовство политических активистов, гордо выставляющих
на показ свои автоматы перед телекамерами, пользуясь израильской бесчувственностью
и занятостью летними концертами и фестивалями? Искать ответа на этот
вопрос, исходя из предпосылки израильского национального консенсуса,
связывающей «израильские операции» на территориях с «терроризмом»
- занятие малопродуктивное. Не существует такой связи.
Вместо этого, ответ следует искать в фундаментальной и имманентной
связи между увековечиванием оккупации и принятием односторонних шагов,
и израильским насилием. Израильское насилие – или израильский терроризм
– возрастает тем быстрее, чем сильнее диктат Израиля над палестинцами.
Израильтяне могут сказать, что не будь ракет «Кассам», падающих в
Негеве, Мофаз(министр обороны Израиля – пер.) не отдал бы приказ 30-го
июля о превентивных мерах против тех мест, откуда прилетали эти примитивные
ракеты – но ведь после Бейт-Хануна армия перенесла свои действия в
большой лагерь беженцев Джебалия. Другими стовами, Мофаз направил
израильскую армию на густонаселённые районы в Газе, примыкающие к
зеленой черте(границы Израиля до 1967 года - пер). В газете «Гаарец»
от 3-го августа военный обозреватель Зеев Шиф изложил «концепцию»,
стоящую за действиями Израиля в Газе: «всё местное население(Газы
– пер.) должно уяснить ту цену, которую ему надо будет заплатить за
позволение размещать у себя ракеты». Не имеет значения, что те, кому
придется «заплатить цену» - это палестинцы, имеющие несчастье жить
на «перекрестках Рафиах и Эрез», или даже палестинцы, обитающие в
«городах северной Газы и их пригородах». Стратегия заключается в том,
чтобы заставить палестинцев страдать и вести себя тихо и послушно
под оккупацией. «Ну и что из этого?» - спросят сотни тысяч, воспитанных
на израильской культуре и песнях Наоми Шемер. - «В конце концов все
эти районы не заселены евреями, поэтому «для нас» они «необитаемы»
и «пустынны»».
Работая над этой статьёй, я узнал о пожаре в торговом центре в Парагвае.
300 человек сгорели насмерть в супермаркете. Видимо, хозяева центра
заперли двери, когда пожар начался, чтобы покупатели не разбежались,
не заплатив за покупки. Израиль сделал немного по другому. Он закрыл
входы и выходы во всей Газе, а затем поджег её.
Автор – депутат израильского кнессета от партии «Балад», живет в Назарете.
Оригинал статьи находится - http://www.amin.org/eng/azmi_bishara/2004/aug05.html
